Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но ведь есть алхимические декокты…
— Нет, нельзя. Министр правильно сказал: если лишить человека сновидений, то он сойдет с ума. Это временное спасение, но не панацея.
— Ну хорошо, — Гастон зевнул, — но каковы ваши дальнейшие планы?
— Не «ваши», а «наши». Ишь, каков стервец — соскочить захотел! Не-е-ет, приятель мой, мы теперь одной веревкой связанны… — Фигаро сухо засмеялся. — Мне во всей этой катавасии нужен человек, которому я смогу безусловно доверять…
— Спасибо, польщен.
— …и который заведомо не имеет к этой гоп-компании внизу никакого отношения. А что до вашего вопроса, то лично вы завтра с утра возьмете у Малефруа гостевые книги лет, эдак, за двадцать и проверите, кто и когда из них — Фигаро опять ткнул пальцем в пол — приезжал на Черные Пруды, где останавливался и сколько тут гостил. Это для начала. А потом вы отправитесь в Старгород и в местной библиотеке будете копаться в подшивках местных газет. Задача проста — проверить, происходили ли в этих местах какие-либо странности, которые можно хоть как-нибудь увязать с нашим Черным Менестрелем.
— Так это ж на весь день!
— И, может быть, на ночь… Да не расстраивайтесь вы так: если Малефруа не врал — а за ним такого не замечалось — то я выбью нам еще месяц на Прудах. За счет заведения!
… Когда Гастон ушел, Фигаро закрыл дверь на замок и, подойдя к камину, сказал:
— Выходите, Артур. Горизонт чист.
Кольцо на пальце следователя — серебряная печатка в виде львиной головы — слегка потеплела и в воздухе над креслом с легким шипением материализовался призрак Артура-Зигфрида Медичи, более известного как Мерлин Первый, одного из четырех основателей Колдовского Квадриптиха и основоположника Классической школы колдовства.
— Ну? — спросил следователь строго, — ваш Договор, чтоб ему пусто было, орудует?
Старик тут же встопорщил усы, надулся и зашипел:
— Фигаро, ну как вы можете быть таким болваном! Демон прочно запечатан; Договор пассивен! Это сугубо ваши личные проблемы, в которые вы, как я уже убедился, вы большой мастак влезать абсолютно самостоятельно!
Следователь не обиделся. Артур, в последнее время, стал на порядок злее и сварливей, часто срываясь на мелочные свары, а то и откровенную ругань, но Фигаро его понимал.
…Кольцо, надетое старым колдуном следователю на палец, оказалось вместилищем для духа Артура, которое тот называл «филактерией с постоянной обратной связью» или «облачным хранилищем».
«Представьте это себе так, Фигаро, — говорил Артур, — каждую секунду вся информация, что заключена в вашем мозгу, считывается хитрым заклятьем. Если система контроля версий обнаруживает изменения, то данные на филактерии обновляются, причем это происходит очень часто — несколько раз в секунду. В результате у нас есть, грубо говоря, постоянная копия вашего сознания, со всеми воспоминаниями и единой общей структурой нейронных связей. В случае вашей смерти филактерия аккумулирует эфирную структуру вашей ауры и запускает локальный бекап. Понятно?»
Фигаро, которому ни черта не было понятно, спросил:
«А почему тогда в вашем новом… м-м-м… теле вы можете колдовать? Двигать предметы? Говорить без передачи мыслей, в конце концов? Это как понимать?»
«Потому, — снисходительно объяснил колдун, — что это, как вы говорите, «тело» — заранее подготовленный контейнер с определенными характеристиками, оптимально подходящий для сохранения моей личности. Я тысячи экспериментов провел, пока не получил приемлемый результат. В этом виде я могу прожить хоть миллион лет — кольцо на вашем пальце известными человечеству способами уничтожить невозможно».
«Но меня-то уничтожить возможно! Что если я свалюсь в пропасть? Что если меня прирежут в подворотне? Так и будете витать вокруг моей могилки?»
«Если вы погибнете, кольцо начнет испускать мощнейший псионический импульс, который сперва найдет подходящего для ношения филактерии кандидата, а потом заставит его найти ее и надеть на палец. Зона покрытия сигнала — сто тысяч верст».
«А если я утону в океане? На глубине в три версты?»
«Фигаро! Да что же вы, в самом деле… Хотя да, о таком развитии событий я не подумал…»
Они вели длинные разговоры каждый вечер. Старый колдун, которого, казалось, прорвало после долгих лет вынужденного молчания, болтал без умолку и постепенно следователь начал понимать, какой бесценный источник знаний заключен в этой бесплотной голове.
И дело было не только в том, что познания Артура оказались невероятно обширны — в конце концов, перед ним был Мерлин Первый, древний архимагистр. Но знания колдуна простирались далеко за пределы классической метафизики: он был искушен в таких областях естественных и гуманитарных наук, о существовании которых Фигаро даже не подозревал.
К математикам Королевства, к примеру, Артур не имел никаких претензий. Также милостив он был к оптикам (ими он даже восхищался), механикам (здесь его восторгам не было предела) и политологам («…вы и представить себе не можете, Фигаро, но есть места, где политолог — это просто мудак с хорошо подвешенным языком, да…»). А вот алхимиков он на дух не переносил, и буквально истекал желчью, листая очередную «Ворожбу и Жизнь».
«…боже мой! Силы небесные! И это — периодическая таблица?! Группировка элементов по степени эфирной концентрации?! Рубедо, альбедо и нигредо?! Вы тут будете еще лет двести сидеть в паровом веке с такими алхимиками!‥ Ну, хоть ядерный вопрос пока не трогаете, и то хорошо…»
Доставалось от него и астрономам, но тут Артур был, скорее, ироничен.
«…экспедиция на Марс? В этой субмарине-переростке? Ха! А вы, идиоты, не думали просто отправить туда заранее настроенный блиц-портал? Такое вам в голову не приходило?! Уметь свертывать пространство и выбрасывать миллионы империалов на проектирование пороховых двигателей взрывного принципа — да я бы за такое вас всех отправил на плаху! А потом бы воскресил и посадил бы в Королевское КБ на полставки, хе-хе…»
Но читая новейшие учебники по теории колдовства, он лишь уважительно хмыкал в усы и одобрительно кивал головой.
«Вот что значит, Фигаро, оставить после себя хорошую теоретическую базу! Молодцы! Как развили-то, как раскрутили!‥ До идеала пока что, конечно, как до Луны пешком, но задел отличный! Уважаю! Эта ваша Академия хлеб не зря ест!»
Более того: когда Артуру надоело смотреть на